"Бабочка"

Если бьется бабочка в груди,
В ней нет свободы, не летит.
Но если ты её сожмёшь,
Её раздавишь и умрёшь.

@музыка:

@темы: посвящение, Аудиофайлы, "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника), Авторская©, стихороже

---

Это может быть даже песня 8DDD

Что бы сердце не сломать, от обиды уберечь
Непременно отыскать надо твой последний сон
Разрываясь на куски ронять времени песок
Применяя те пески на единственный шажок

На далекий светлый путь вновь глаза откроешь в мир
И прольется красным ртуть, не вернувшись никогда
Муки гордости оставь, слезы вновь текут из глаз
Нам осталось только ждать, эта роскошь не для нас

Сердце слабо бьется в сталь об обрывки серых дней
Твоя странная печаль объясняется в стихах
Укоризненный мотив, слышен тихий вой тиши
Ощутив в единый миг теплоту твоей души

@музыка:

@темы: посвящение, Аудиофайлы, "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника), Авторская©, стихороже

---

Ни кто не ответит, на что похожа смерть, поэтому я могу лишь строить ряд гипотез...
На что похожа жизнь до жизни негде мне ответа ждать...
А то, что я хочу узнать намного тривиальней всех тех вопросов …
Поэтому, насущно, нам остается лишь гадать…

@темы: посвящение, "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника), ассоциативная сознательная, Авторская©, стихороже

---

Вопрос ответ - как последняя молитва
ищет истоки там, где нет начала и конца
Где в основном не слышно шороха и крика
Где обычно обитает тишина

И там средь черной водной глади
Вперед – мерцает звездный свет
И после смерти ты оставишь сзади
Руины мира, где нас с тобою нет

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника), Авторская©, стихороже

---

Мне иногда кажется, что жизнь, это огромные шашки. Все стараются тебя сожрать. Надо идти вперед и выйти в дамки, а в итоге остаются двое (как это мило) и пытаются друг друга…

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Потому что снова жив...
Автор: Анника Антонико (Я Тащусь От Помидоров)
Бета: Нэту
Фэндом: South Park
Персонажи: Пип, просто Пип...
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Джен, Мистика
Размер: Драббл, 1 страница
Кол-во частей: 1
Статус: закончен Описание:
Драбблик, просто драблик...
Посвящение:
Андрею - моему любимому другу... ^^ и Ване - моему любимому говнюку... ^^
Публикация на других ресурсах:
можно везде, где вообще можно

Темнее тени, на стенах танцуя в отголосках лиры,
Впитав в себя весь яд страшнейших жутких снов.
О, странник. Осторожен будь, взобравшись на вершину мира,
Ведь падая, знай, вспомнишь ты обрывки моих слов.
Услышав всхлип мольбы твоей, ни кто не скажет слова,
Печальный агнец у ворот тебя давно уж ждет.
Знай, не суждено таким испытывать любви у бога,
Твоя тропа, твой приговор как грешника ведёт.(с)

Великая печаль, одиночество. И не смотря на то, что находишься в толпе, ты все равно один. Люди, что сейчас проходят мимо ничего не означают в твоей жизни. И что значит один человек для них? А особенно ты, жалкий, несчастный, только что выползший из ада, уставший, грязный и промокший, маленький мальчик.
Сидишь на краю тротуара в расслабленной позе, смотришь на толпу, снующую туда-сюда...
Ты просто ещё один человек, но именно этому ты рад. Рад что снова живешь, что снова дышишь… И пусть ты продал душу за ещё одну жизнь, пусть теперь на твоей груди вместо привычной бабочки красуется перевёрнутый крест, пусть на твоём лице теперь выжжена печать рока, пусть после смерти твою душу разорвут или сожрут демоны, а возможно сделают что-то намного хуже. Уж лучше сразу, чем тысячами лет вариться в котлах или висеть прикованный цепями к скале пока тебя стегают бесы. Твоя жизнь будет долгой и счастливой.
Ты знаешь это.
Все будет хорошо. Обязательно. По другому и быть не может! У тебя будут друзья, ты обязательно встретишь свою судьбу... свою единственную любовь.. ты ведь живой! Ты ведь снова живой! Улыбнись этим каплям, падающим тебе на лицо. Понадейся, что завтра выглянет солнце. Докажи. Докажи тем самым ему, что никогда не сдашься. Тебя не сломать. Ты будешь идти вперед и не свернёшь на скользкий путь, ибо это не достойно джентльмена. А ему... нет, им всем останется только ждать и наблюдать за тобой. Ты покажешь ему и всем, улыбаясь, снося удары судьбы, потому что ты таков и тебя не изменить. Вот истина, в которую ты веришь.

 

@темы: south park, Дип, фанфики, Авторская©

---

«Сыну дьявола, тоже, уж ничем не поможешь…»
Автор: Анника Антонико (Я Тащусь От Помидоров)
Фэндом: South Park
Персонажи: Демиа /Пип и дохряна новых персонажей(дохуя их) …
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, AU, Драма, Флафф, Юмор, Мистика, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic, Вампиры
Предупреждения: Нецензурная лексика, Смерть персонажа, ОЖП, ОМП, OOC
Размер: планируется Мини, написано 18 страниц, 1 часть
Статус: в процессе написания
Описание:
Сюжетная завязка: Дамиану, наказанному отцом на общественных началах (так сказать) приходится забирать души от погрома в Соуст парке. Но вместо рутинны, он встречает там необычайно красивую и светлую душу…
Посвящение:
Моему незабвенному Альтаиру (Которого в мирской жизни ещё Ваней называют). Вань, иди в жопу ^^
Публикация на других ресурсах:
Делайте че хотите, хоть авторство себе берите, мне срать...
Примечания автора:
Боже мой, оно отвратительно! Более того скажу: это слюни, это избитая тема…
Истинно верующим прошу не читать, а если и прочли на тему религиозных распрей не ругать. Это чисто больной фантазм автора, который к тому же и ругается…
В этом фанфике никогда не существовало восьмого эпизода, я закрыла глаза и уши... ля-ля-ля я вас не слышу!!!

Часть 1 «Ад по сути… и вообщем ад по сути»

Ад, по сути, не такое уж страшное место как его описывает библия и не такое страшное, как его представляет церковь. Если прожить здесь достаточно долгое время он станет родным домом. Если находишься здесь с рождения, становится очевидным что то, что многим кажется чистой воды зверством, для тебя не больше чем обычная повседневность. Что ж, людям свойственно страшиться того чего они не в силах понять. Вековая истинна. Если в сущем хаосе есть подобие порядка, то и здесь есть видимость закона. Почему видимость? Да потому что этот якобы «порядок» легко обойти. Как плюнуть на ладонь.
Отсюда можно сбежать, но это жестоко карается, как в любой тюрьме.
Я не упомянул? Но, пожалуй, вам и так известно, что преисподняя огромная тюрьма размером чуть меньше чем с мир. Пропаганда, церковь, все дела…

Господь всемилостив, господь вездесущ господь спаситель… идиотизм, паранойя, людской страх, другими словами — эгоизм. Господь жесток и никого не прощает. Заигравшийся в солдатики ребенок его ничего не волнует. В праведной книге он сам де посылает грешников — своих же творений, то есть тех, кого он любил, лелеял, хрен знает, сколько миллионов лет сюда — в адское пекло. Вопрос напрашивается сам собой,… на какой черт было создавать таких упрямых и тупых созданий как он сам? Зачем идиотизму размножаться?
Вопрос в пустоту. Ответа…

Мой прадед знал бога в лицо, он когда-то работал на него… ну, или типа работал. «Дьявол был ангелом» как же дико это звучит. Представить трудно, но если напрячься… все равно трудно. Но это так.
И если бы все продолжалось мирно. Но мой предок всегда был немного капризен (неужели это передается по наследству?), ему чего-то нахватало. Поэтому он отвернулся от господней благодати и ниспослан был в адскую бездну, лишен крыльев и человеческих очертаний.

Первый демон, чья кровь почернела и стала похожа на смолу. Господь сам виноват. Опорочил своего сына, озлобил его. Запер в темном шкафу почти одного среди темноты. Но это не пошло ему во вред, скорее в пользу.

Там он встретил женщину. Её улыбка была истинно лукавой, а в голосе сочился кристально чистый яд. Наверное, вы уже догадались, кем она была. Беглянка искусительница, не пожелавшая жить по законам мужчины, непокорная, первая жена Адама, созданная из огня. Это она разожгла ад. Он был очарован ею, красотой, умом, свободолюбием и самым главный — ненавистью. Ненавистью к всевышнему, вот что у них было общее. Вместе они создали подземный мир, создали демонов, и произвели на свет отпрыска — моего деда. Дед в свою очередь трех сыновей, которые хоть и были смышлены, но из-за борьбы за власть все равно друг друга поубивали. Потом появился мой папаша, который был бестолков как камень и унаследовал трон… тоже считай как камень. Но только в первое время. Все же он умеет заставить себя уважать, а бояться уж тем более, даже дед был более мягок. Когда он появляется перед народом, даже я его побаиваюсь. Но Сатана хоть и устрашающ, но очень доверчив.

Другое дело, когда он дома. Если вы посмотрите на великого Люцифера в не рабочее время, то конечно удивитесь какой на самом деле Сатана «божий» одуванчик ( Хотя «божий» сюда не очень подходит, но смысла это не меняет) а точнее его можно описать так «Толстый гей который либо нагоняет дикий пафос, либо ноет с утра до ночи что его любовник скатина». Ка-а-ак же он меня этим задрал… кто-нибудь, дайте револьвер я застрелюсь!

Ад конечно не земля. Тут нет неба, солнца, нет ночи, и луны здесь тоже нет. Но печалится по этому поводу, как вы уже догадались, смысла тоже нет. Эта все чушь. Чушь, которая притягивает. Немыслимо красивая и немыслимо уродливая одновременно. Но здесь она была бы неуместна и только мешала бы. Здесь балом правит боль и страдание, искупление через наказание. Каждого грешника постигает своя «кара».

Моя кара это жизнь, я тоже узник этой жизни и до моего существования. Она отличается завидным непостоянством в худшем смысле этого слова. С места на место, с места на место, мы постоянно переезжаем. Зачем? Большое, крупное, жирное ЗАЧЕМ? Ох, если б я знал.

В детстве меня это тоже бесило. Хотя нет, не просто бесило, а КРУПНОМОШТАБНО выбешивало. Однажды я взорвал свою комнату, чем заслужил наказание в виде порки. Как сейчас помню, я рос маленьким мстительным гаденышем. Все мои няньки не могли долго выносить времяпрепровождения со мной, поэтому их было очень много, и сменялись они чуть ли, не каждые тридцать минут. Вот только я не помню, кто был хуже, я или мой отец с его вечными истериками и капризами. Поэтому со временем сменил гнев на милость и стал, намного спокойнее и сдержаннее, даже хладнокровнее в отношении многих вещей. Гнев это хорошо для будущего антихриста, но сдерживать себя тоже надо уметь. В некотором смысле я даже рад, что сменю его и это прекратиться.

Предопределённость пророчит мне, стать самым великим правителем всех времён и народов, как на земле, так и в аду. Меня будут вспоминать с содроганием, погибать с моим именем на устах пополняя армии своими безвольными телами. Я соберу вокруг себя верных демонов с одной стороны, с другой вампиров и почти вымерших некромантов…

Но эти планы… они ведь не мои,… то есть почти. Я составлял их от безысходности, потому что надо, потому что не отвертишься и ничего с этим не поделаешь. Мне не избежать апокалипсиса, сколько бы я не противился.

А мне ведь действительно не хочется уничтожать и рушить законы вселенной. Хотя препираться уже и бесполезно. Спорить с судьбой — нет смысла. Она все равно возьмёт своё, пусть даже насильно. Если же этого не сделаю я, на смену придет другой, более неразумный и жестокий (который к тому же и правитель наверняка будет никудышный и окончательно порушит все к чертовой матери). Ведь однажды это уже было, и этим другим был я. А вы еще что-то говорите про неудачу, вот угораздило же мне родиться!

Хотя если поразмыслить в запасе у меня ещё более восьми лет, которые остается прожить до своего двадцати трёхлетия, да-да времени свершения пророчества, вы не ошиблись. Ну и что, что я сдался и принял судьбу, в коне концов мне удастся лишь отсрочить неизбежность. И конечно бессмысленно терять жизнь тоже желанием не горю.

Но эти глобальные мысли хочется отодвинуть немного на второй план, мне пока ещё шестнадцать… нет, не так— мне уже шестнадцать, а я сижу в своей комнате как маленькая наказанная девочка! Ну, взорвал я этот бордель, ну что такого!? Отца самого бесит это место, а мне что какой-то инкуб, указывать удумала! Я не понял, зачем вообще ко мне полез, этот адский филиал шлюхи. Это тело, бесспорно, конечно привлекательно, я все-таки парень против физиологии не попрешь, но душа её смердит подобно вонючей куче и меня от нее выворачивало. По сравнению с душой, которую я так хочу получить эта – ни что, ни кто и никогда. Да, та душа…

Подойдя к зеркалу и проведя по ней рукой вызывая печать преследования, которая тут же высветилась алым на холодной, отражающей поверхности, и осыпалась пеплом, являя моему взору совершенно другое изображение.

Примерно как в телевизоре.

Мне просто захотелось полюбоваться, ничего в этом такого нет. Все равно как если бы ребенок, получивший, что-нибудь, скажем, так, симпатичное будет постоянно на это пялиться, пока не надоест. Только вот мне это занятие не надоедает уже пять лет как, потому что ЭТА душа идеальна.

Он полностью и безоговорочно прекрасен и не запятнаем никакими грехами. Светлые волосы и изумрудные очи, детская внешность, так походящая к светлому духу и разуму. Вот то, что я так хочу получить. Вот то, что я хочу разорвать в клочья и впитать в себя…

Бессмысленно отрицать, но это было идеальное существо. Обладатель судьбой святого мученика, гонимая, мятежная, затравленная, но без нотки отчаяния и сомнения смотрящая вперёд. Душа настолько чистая, сравнимая лишь с ангельской, и божья рука видна так отчетливо, как и печать рока на лице её оболочки. Дьявольская сила без божественных сил нечто, как и божественная без дьявольской. Таков закон вселенной, но всего через несколько земных лет, мне, потомку правителей преисподние, суждено разрушить этот порядок и погрузить этот мир в хаос. Если честно даже грустно…

Часть 2 «Контракт и вампиры»

Во времена моего бурного детства, когда я ещё жил на земле в городке под названием Колорадо-Спринкс, ко мне тянулись толпы всякой нечисти. Прямо как пчёлы на мёд слетались. Особенно меня любили (если точнее сказать, облюбовывали) вампиры. Да и я сам признаться всегда их жаловал. Потому что в отличии от презренных мною людей, они не имели души. Ночные хищники. Жили легко, как пепел и умирали как пепел, ни чем, не усложняя себе жизнь. Но каждую ночь… каждую сука ночь, звали гулять по кладбищам. А ведь не отвяжутся, пока своего не добьются.

Однажды согласился, естественно с жалости (причем к самому себе) … зря. Подробностей рассказывать не буду, а то начинаю сразу вспоминать, как меня мутило в ту ночь. Тогда мне казалось, что я кишки выблюю прямо в полете…

Нет, я не боялся! Да и похуже бывало… Детство то бурное! Но в компании кровососов, которые все время норовят разомкнуть пальцы все равно как-то не по себе.

Ночь чистая, темная. Над головой беззвучно тлели далекие звезды, чем-то напоминающие мне птиц, ведь и те и другие, так или иначе, населяют небеса. Наша первая встреча произошла именно в такую ночь. Он выглядел очень гордо, вдернутый подбородок и аристократично прямая осанка выдавало в нем орд, хотя таковым не являлся. Молодой мужчина весьма мрачной, готической внешности, чьи губы всегда изогнуты в хитрой порой лукавой, порой искренней улыбке. Глаза -пронзительно голубые, но в полнолуние становятся перламутрово-янтарными, когда его облик приобретает почти ужасающим вид. Бертран, мой четырёхсотлетний друг, высокий, черноволосый, холодный вампир, верный товарищ и иногда, (ну в очень редких случаях) — слуга. Получите, распишитесь, как говориться. Именно ему одному, с первого же взгляда не раздумывая, я дал попробовать своей дьявольской, черной крови. Почему-то именно с ним у меня сразу нашелся общий язык. С первой же секунды нашей встречи как он назвал меня «ваше высочество». Ох, и красиво это звучало.

Конечно, пол преисподние обращается ко мне именно так, но для вампира признать кого-то выше старшего всё равно, что придать его или продать свою вечность.

Самди, веселый смерть… да, да тот самый. И пока у нас в аду была своя пьянка, другие боги не спят. А этот всё порывался напоить меня ромом и ещё какой-то отвратительно терпкой мерзостью, и устроить с зомбаками попойку в моём доме.

Это была квартирка, которую мне снял папаня, что бы я мог беспрепятственно обучаться в обычной школе, когда он упёр в аду по важным делам, которые меня не касаются. Зовут эти дела Садам Хусейн и у них очень противный голос. С тех самых пор я возненавидел трель маракасов и другие напоминающие звуки (поэтому уберите от меня банку с гвоздями). Да, барону то хорошо он скелет, а скелетам не ведомо похмелье. Узнать что такое похмелье в девять лет. Некоторые и в шестнадцать и даже в двадцать не знают, а я знал. Нет, я не хвастаюсь, наоборот.

О как же тогда хотелось выть в голос, и всех на маленькие кусочки порвать, а кое— кого разобрать по косточкам. А ведь знает гад, когда смыться.

Времечко то было весёлое, безбашенное и немного грустное.

А потом случился нежданчик (в виде гномика) меня забрали в ад. Если переводить на человеческий язык, не вдаваясь в подробности загробного мира, то у меня закончилась виза. Я малость наблядорожил. А за ту попойку мне капитально влетело.

Наказанием оказалась работа собирателя— жнеца, если кому-то так привычнее.

Ничего сложно, отправлять души в чистилище. Затруднение было в том, что некоторые сопротивлялись и убегали, а мне потом их по всему штату ищи, лови, дурь выбивай и т.д. по списку.
…
Однажды в серый, хмурый, РОКОВОЙ, день пришел запрос забрать души погибших из Южного парка от гигантской Барбары Стрейзент. Если говорить честно все устали удивляться, какой только хрени здесь не случалось. Самая дес-активная зона штата. Блядская месса самое оно. Так сказать эталон количества, но не качества.

И вот иду я по руинам, утро, туман, ничего (ни хуя, ни камушка) не видно, вот и грохнулся куда-то. Все лицо в пыли, плащик в пыли, а ведь только он начал мне нравиться…

Форма у нас такая была, что просто жуть, («Матрицу» смотрели? вот, вот) гламурный пафос.

А ведь все вокруг до жути такое знакомое, в этом месте я был не раз и все равно до тошноты противно. Народ здесь дохнет, как мухи вешаются, но это не так уж и важно, работа есть работа, чего рассуждать. У всех местных жителей в кого не ткни есть свой — у кого-то более мерзкий, заросший плесенью, у кого-то совсем маленький, незначительный — скелет в шкафу. Да уж, прямо не город а сериал…

Через несколько секунд появились другие собиратели. Жнецы пардон. Слетелись, словно вороны на падаль, чтобы собрать, по одной душе на персону и отправиться восвояси.


Тогда предо мной предстало странное… более не странное, сколько жалкое зрелище. Что-то вроде кровавой лужицы. Тело уже убрали и слава папе. От природы брезгливый я не любил трогать окровавленные вещи, хотя сейчас могу легко рыться в чьих-нибудь кишках. Вот тогда-то я и увидел впервые ту душу. Он сидел на бордюре с устремленным куда-то далеко взглядом бесконечной изумрудной печали. Невыносимо ослепительно белое сияние, еле выделяющаяся среди густого утреннего тумана. Кажется, он смотрел на копошащихся в завалах людей в каких-то странных синих одеждах и в белых больничных халатах. Почему-то я тоже остановился посмотреть на все это.

У всего есть душа, даже у деревьев и у некоторых цветов. У богов есть душа, у демонов и другой нечести тоже есть души, (кроме вампиров конечно) но они не такие как у людей.

Люди— это твари, презренные мнители себя совершенством, наша пища и не более. Их не за что уважать, не за что любить. Бог так обожал эти свои творения — лелеял, защищал… а потом люто возненавидел и только в этом я со старым дураком согласен. Он растил существ, способных к мыслям, чувствам, любви, вере… и так разбаловал своей любовью, что получил лишь презренных смертных грешников. И судьба им всем гореть в аду. Но не ему. Нет.

Рай закрыт уже триста лет, туда допускаются люди, отказавшиеся от всего мирского при этом прославляющие бога и только его одного (мне кажется, я сейчас просто выплюну печень через нос) то есть только мормоны. Их души имеют оттенок голубого, невесомый, но не совсем чистый. А у этого субъекта она чисто белая.

Интересно увидеть Святого мученика размозженным в лепешечку. Притрагиваться страшно, но интригует. 8D

Спешно подхожу пока этого не сделал кто-то другой и как можно равнодушнее спрашиваю:

-Полное имя?

-Меня зовут Филлип Пирип сэр — робко отвечает он и открывает рот, что бы добавить что-то ещё, но я тут, же перебиваю…

— Да, да ты умер, поздравляю, извини, цветов не дарю, сейчас идёшь со мной и что бы ни звука. И даже не смей бежать от меня, жалкий смертный, кишки по асфальту раскатаю.— Сам, понял, что ляпнул глупость (от, куда у нематериального кишки? Омг товарищи) но смог сдержать грозное лицо.

— Но я и не собира…

— Вот и прекрасно.

Ничего не ответив, я лишь жестом показал идти за мной. Идти не долго, метров двести, но в тумане хрен поймешь, куда идешь, поэтому я старательно смотрю под ноги.

Я могу многое вытерпеть и с большей долей пофигизма, но вот что я действительно ненавижу так это проходы из мира людей в чистилище. Тело приобретает такую неприятную тяжесть, после тошнит, для привыкших жнецов со стажем в несколько столетий, говорят, нормально, но для меня…

Мы идем не долго, но в полном молчании. Вовсе не в неловком, нет. Просто меня раздражает все, и потолок и этот дурацкий тоннель, и то, что я сын самого Люцифера (по слухам великого и ужасного) а занимаюсь грязной работой по какой-то совершенно идиотской системе. Что это за правило такое «один на одного», нет бы, забирать их сразу пачками, а не мучиться, болтаясь туда-сюда на две разные стороны пока не затошнит? Что мешало сделать так?

— А мы… – за спиной я слышу приглушенный немного высокий голос, с каким-то странным акцентом, немного будь-то глотающим звуки. Чувствуя, как к горлу подступает раздражение. «Если он сейчас что-нибудь ещё произнесет» — думаю я — «Я точно вдарю ему с разворота» –… Мы раньше не встречались?

— Не звука.— Голова становилась ватной, от каждой даже маленькой звуковой вибрации в ушах начинало неприятно звенеть. Даже от звука шагов. Ненавижу туннели! Ненавижу эту работу! Ненавижу этого пиздюка! Ненавижу эту жизнь!!!

— Просто…

— Да Заткнись ты уже! Сказал же не зву…— рычу, поворачиваясь лицом к душе кипя от злости, которая ну прямо так и прет из ушей, хочу накричать или еще как то выразить свой гнев и… -…ка…— не магу. Не могу мать вашу! Эти глаза и легкая улыбка, этот немного наивный озадаченный может обеспокоенный наклон головы, потушили мой огонь до того как он успел распалиться. До сих пор не вериться. Тогда, в темном тоннеле между землей и чистилищем, этот мерный свет чистой души, заворожили меня настолько, что я уже не помнил, сколько времени так стою и что вообще должен делать. Три минуты, а может пять, а возможно и вообще час я стоял и грубо говоря, пялился совершенно отсутствующим взглядом на нечто самое, по-моему, удивительное в своей жизни. Тогда, наверное, именно в этот момент… да что я говорю, точно в этот момент все и началось…

— А… Простите, с вами все в порядке?— наконец оторвал меня паренек от моего затянувшего наваждения.

— Я же сказал тебе заткнуться — почти шепотом произнёс я, как можно быстрее отведя взгляд вниз, на ноги. Чувствуя как к щекам, приливает кровь. Моя кровь бурлит, кипит, словно вода на огне, смешивается. Такого раньше не было, все неприятные ощущения испарились вмиг, остался только непреодолимый жар. Я спешно повернулся к умершему спиной.

Дальше мы шли, молча, но этот путь мне казался самым длинным в моей жизни, я не понимал, что именно произошло в тот момент, но предпочел об этом как можно быстрее забыть. Потом я вдруг остановился. В голове будь-то, кто-то щелкнул выключателем, и серые шестеренки мыслей завертелись в каком-то непонятном только им одним известном направлении. Меня, наконец, осенило! Это же чистая душа. Возможно, последний божественный подарок гнилому яблоку называемому землей, просто до жути глупо скончавшийся. Даже отец такие видал только два раза за своё тысячелетие. И я добровольно, в ясном уме и добром здравии упущу такой шанс? Да что же я туплю, то так нереально!

Резко повернувшись и схватив покойничка, как его там… Филиппа за плечи, спрашиваю (мягко сказано):

— Ты уверен, что хочешь умереть?— я старался говорить как можно спокойнее и равнодушнее, но у меня это никак не получается.

— Но ведь я уже умер.

— Так. Не раздражай меня презренный, я спрашиваю, хочешь ли ты продолжить жить, или гореть в аду, отвечай!— сжав его за плечи ещё сильнее, я чуть ли, не срывался на рык, он меня раздражал одним своим растерянным, но в тоже время неуловимо спокойным видом, как будь-то ещё при жизни, покойником был.

-Нет, наверное, сэр.

-Тогда слушай сюда два раза повторять не буду— поубавив интонации, я мягко разжал ладони — Я предлагаю тебе сделку. Душу, на ещё одну жизнь.— В руке появилась пыльная, пожелтевшая бумага контракта – Подписывай.

— Простите меня конечно, но продать душу я не готов и...

— Послушай смертный, я тут долго топтаться не собираюсь, не всё ли равно тебе гореть в аду тысячи лет или быстро и почти безболезненно быть сожранным мной, для тебя же выгодная сделка!

— В аду?

— Да. Ты что не знал, в рай никого не отправляют уже как триста лет. – это же почти лож, тем более для адских созданий присуще обманывать и вымогать, не говоря уже о худших вещах. Так что ни кто осуждать меня не будет (адьё опоздавшим на рейс)— Ну если только мормонов… ты мормон!?

— Нет!

— Ну, так подписывай!!!— и мой голос эхом раздается в темном коридоре, отражаясь от округлых, стен точно лисья нора, а потом воцаряется тишина…

— Почтеннейший, ем… — через несколько секунд ее, наконец, прерывает тихий голос. — Простите, есть ли у меня несколько минут, что бы подумать?— меня поражало это спокойствие, ни тебе слез, мольбы о пощаде, грязной ругани, осуждения, ничего такого только смирение. «Он точно очень необычный» — подумалось мне.

Меня же, кстати, почти всего трясло, это был мой первый контракт, мне девять лет, у меня ещё даже крылья не выросли, а он… спокоен как удав. Это заставило и меня немного усмирить свой пыл, потому что чувствовал я себя совсем уж глупо.

Вздохнув, я все-таки пошел на уступки:

— Эм… у тебя есть пять минут.

— Тогда — он задумчиво посмотрел на контракт, пытаясь, наверное, прочесть его. Но текст, увы, был написан по-русски. Язык империи зла, на нем в аду написано практически все (кроме вывески «Welcome to hell») . Поэтому вскоре поняв, что и пытаться, и не стоит, взял протянутую мною ручку.— Я согласен…

Контракт подписан, душа запечатана, воспоминания стерты. Он не вспомнит, что умирал до тех пор, пока его не постигнет вторая смерть, печать сама принесёт его ко мне.

Пока я отбывал своё наказание собирателя, часто заглядывал к Берту (тот же Бертран) и другим знакомым вампирам.

Они принимали меня как родного что практически не далеко от правды. Смог повстречать (точнее поймал) знакомого скелета и оторвал ему пару конечностей и несколько ребер. Ах, как же сладка месть и как же милы эти крики.… Через неделю я, конечно, вернул ему кости, смерть мне все-таки нужна в рабочем состоянии. В школу на земле я ходить перестал, тем более попавших в ад учителей пруд пруди, так что тема школы отца не волновало. Вот она — обыденность, которую мне приходилось принимать. Ссориться с папаней мне совсем не хотелось, тем более это лишняя потеря времени и драгоценных нервов.

Прошло три года. А жить тем временем было всё скучнее и скучнее. Каждый день— учитель, дом, сидишь, приём, учитель, дом, сидишь, отбой, учитель, дом, сидишь «пошЁль в жЁпу проклятый натураль». И так продолжалось каждый день. пока однажды в мои руки не попала «Большая книга проклятых печатей: схемы и значения лечи запор открывай новые миры»ох и жару потом было. Новая забава мне была по вкусу и понеслась… Прикалывался над — грешниками, демонами, псевдобожествами (они существуют) короче всякой такой потусторонней быдланью. Из-за этого отец уволил меня с поста собирателя (ох, слава…) и запер в комнате, (вот сука) предусмотрительно даже лишив визы на землю.

Но не тут — то было.… Недооценил он своего сынишку. У меня же был Бертран, незаменимый, верный кровосос, который находил для меня «клиентов», даже вел учетную запись. Контрактники просили за свои грязные души всякую фигню! Я удивлялся, насколько тупыми бывают люди. В одиннадцать лет я был умнее и разумнее их всех вместе взятых.

Но жалкие смертные были мне нужны, потому что я отчаянно хотел на землю. Спросите ради чего? Ради той же холодной романтики — неба, солнца, звезд, луны… и конечно ради друзей.

Некоторые вампиры стали мне настоящими друзьями. Немертвые были чище людских отбросов (хоть, и вышли из их породы), но не пресмыкались ради дьявольской крови как лакеи преисподней. Я сам давал, если хотел.

Существа не от мира сего, вообще не откуда (как евреи) холодные как лед, милые, беспечно живущие создания ночи.

Особенно во время полнолуний, отблески луны в желтых глазах завораживающе танцевали, гипнотизируя очередную жертву идти в сумеречную обитель. Людские повадки кровососам не чужды, ночи напролет, смех и веселье, но с привкусом крови, а не алкоголя. Не жалкие смертные, не высокомерные демоны, они по праву заслужили моё уважение.

В тот год после долгих тренировок и стараний у меня, наконец, получилось сотворить печать преследования. Но жаль только в зеркалах — они хороший проводник — а на стенах пока ещё не получалось. Да и сейчас не получается… а хотел я наблюдать только за одним человеком, вы даже можете догадаться за каким. Я много узнавал об этой душе. Например, то, что он очень одинок.
Родители умерли, еще много лет назад, когда он был совсем маленьким. Что впоследствии взявшие его к себе дядя и тетя, недолго задержались в мирской жизни.

Часто, над пареньком издевались одноклассники, иногда так жестоко, что даже мне бывало не по себе. Я узнал, что ужасный акцент распознает в этом мальчике британца, а ещё из за созвучных имени и фамилии закрепилась данная еще в детстве кличка Пип.

В сокращении, отношения с окружающими людьми, можно описать это существо как местный мальчик для битья. И это бесило меня больше всего. Особенно, равнодушие или улыбка, с которой он принимает очередную подколку издевательства или побои. Такое ощущение как будто у него отсутствовали эмоции. «Кукла» -думал я. Например, я никогда не видел это блондинистое чудо (не моё, божье естественно) было в отчаянии или плакало.

Пип конечно злился, раздражаться и лишь изредка в своей кровати или на любимом широком подоконнике, по вечерам глядя на серую безжизненную улицу, долго и протяжно о чём-то грустил. Но лишь в своей комнате и лишь когда, ни кто не видит… кроме конечно меня. Этакое личное безопасное пространство.

Это напрасное скрывание чувств ни к чему хорошему не приведут и лишь усугубят ситуацию. Сколько раз я наблюдал за, такими ситуациями, уже и сосчитать не могу. Когда обидчики, чертовы грязные твари, пытаясь заставить его проронить хоть слезинку, били до потери сознания. Это восхищало и раздражало, я бы давно их испепелил, или что-нибудь похуже выкинул, а этот идиот терпит. Великий мученик, бядь, нашелся!

Именно тогда меня посетила странное чувство, потребность, нет, желание защитить, заступиться за… человека! Я, сын Сатаны, наследник трона преисподнии, будущий покоритель земли грешной, хотел защитить жалкого человечишку, чья жизнь ничего не стоит, и единственное что можно было найти в этом смертном привлекательного, чистая почти взрослая душа?! Как это вообще называется а?! Я вас спрашиваю!

В те дни у меня просто крыша ехала от злобы и обиды, причем такой сильной, что даже вампиры, приносящие холодное спокойствие и умеренность всем находящимся рядом существам, не смогли пресечь этого. Было ощущение, будто я сгораю живьем, эмоции сжигали меня изнутри, причем так сильно, что опаляли и Бертрана, который отказался находиться в непосредственной близости от моего огня.

Но главное, это все ведь не мое — ни страх, ни боль, ни отчаяние, ни злоба. Эти чувства передавались через канал печати преследования третьего уровня, который по неосторожности и не опытности открыл я. А теперь из-за этого страдал.

Агония которую я испытывал, хватило бы на сто лет с лихвой, иногда доходило и до того когда невыносимая боль заставляла в истерике кататься по полу и биться в конвульсиях. А иногда, бывало, до боли в легких и печени, кашляя кровью, рыдал навзрыд прямо посреди улицы. В каком-то смысле, можно сказать, ощущал себя грешником, попавшим в ад, ведь кару на себе я ещё никогда не испытывал.

Эта пытка продолжалась два месяца. В одном из таких приступов я просто не выдержал и жахнул стулом по зеркалу. Отражающие осколки тут же усыпали собой пол, а некоторые впились в стену своими острозаточенными концами, мелодичный звон стекла разливался патокой в мозг, заставляя, наконец, опомниться и придти в себя.

С тех пор мое нутро отвергало эту злосчастную печать. Пусть у нее было масса преимуществ — главная в способности передавать звук — но терпеть такое снова, никто бы не захотел. Я прав? Но были в этой ситуации и положительные стороны, теперь-то я имел преставление, что именно чувствует этот коротышка, изображающий из себя фарфоровую, вечно лыбящуюся куклу, за что непосредственно был проклят мною и не один раз за два месяца.

После я старался как можно быстрее оказаться вблизи своего верного кровососа, или хоть какого ни будь из вампиров, что бы хоть как-то охладить обожженную душу и сердце. При первой же возможности я проник на землю через обряд, который проводился подростками недооккультистами в Денвере. Причем выбрали они местечко просто замечательное, в Парке Санд Крик около озера Блафф где-то в лесочке распластали кривую пентаграмму а заклинание читали с таким чудовищным акцентом, если б не ситуация, уржался бы… Ну хотя бы трупы будет прятать легко.

В мир людей, я прихожу не в своём теле, (а жаль) то есть беру, то, что попадается, а потом отдаю вампирам на профилактику. Только к несчастью, а может и к счастью, телами что подбираю, практически ничего не чувствую, хоть кирпич о башку разбивай. На этот раз, (слава папе), мне попался парень и судя по одежде – Эмовское быдло. Я не понимал, зачем людям строить между собой различия, а потом ненавидеть друг друга за эти различия. Тогда не понимал. Сейчас-то я уже понял, что нельзя подавлять личность, рвущуюся наружу нельзя причесать всех под одну гребенку. И если в аду царила монархия, в раю утопия, а на земле хрен-ногу-вообще-не-поймешь и не только в этом заключалось такое слово как свобода. Смертные такие смертные. Остальные же придурки бросились врассыпную, и зря, это только раззадоривает аппетит кровососов.

Берт тут как тут, является передо мной в своей, не часто одеваемой, но чертовски меня раздражающей одежде. От силы ему не дашь и двадцати пяти, но обратимый в конкретно этом возрасте, мой верный немёртвый друг, в сочетании с выше упомянутой одеждой походит на тридцати пяти — девятилетнего работника спецслужб. Короче говоря, прям вылитый телохранитель принца преисподней, ему бы только рации не хватает до завершения собирательного образа.

-Хорошая сегодня ночка — обращается он, ко мне подойдя чуть ближе. Выходящие из тени неестественно желтые глаза, кажется, светятся, отражая отблески луны.

— Чего не отнять — с немного совсем чуть-чуть раздраженными нотками соглашаюсь с его словами, отряхивая одежду. Не успев вселиться в тело, прежде чем оно грохнулось на сырую землю, я обеспечил себе неподобающий для появления вид.

-Остальные охотятся?— спрашиваю, и ухмылка медленно сползает с мертвенно бледного лица вампира, оставляя место легкому раздражению, но через несколько секунд на его месте вспыхивает хищный оскал. Взгляд маньяка.… На клыках танцуют отражающиеся огоньки еле пылающих свечей для обряда, вампир, приблизившись ко мне вплотную, шепчет почти в самое ухо:

-А вам меня недостаточно?

Чего мне больше всего не хватало эти два месяца, так это ледяных рук немёртвых, вливающих в кровь приятно растекающийся холод прямиком через артерии шеи, до сердца и в душу. Это не ощутимо физически, особенно когда тела ничего, так или иначе, не чувствует. Такую процедуру я проделывал не один раз, это полезно и мне и им. Вампиры греются об адский огонь моей проклятой души, это придает сил, все равно как выпить пятнадцать душ сразу, а мне это дарит покой и умиротворение. Похоже на наркотический приход, просто не такой сильный. Если постоять так полчаса, можно упасть в обморок.

Получив свою «дозу», спешно стряхиваю его руки, несмотря на прискорбную ситуацию, гордость не позволяет мне более.

— Извращенец ты Бертран, обарзел вообще! Нечего в меня свои мысли пахарские вливать – возмущенно бросаю через плечё.

— Так не я один такой — говорит тихо, даже из-за спины точно знаю, что улыбается.

— Ещё раз так сделаешь…

-Развеете мой прах по ветру, я с прошлого раза запомнил.— Ненавижу этот его извечный том и улыбку, ака «Нас рать, а ты один». За один этот тон, я бы давно умертвил любого. Но этот… он язвит, как дышит, а ещё без него скучно. Поэтому терплю.

-Вас стало меньше? — хмурясь, поворачиваюсь лицом к нему. В миг от вампирской ухмылки и следа не осталось, исчезла бесследно, лишь далекие огоньки, сейчас наполняли взгляд ноткой томительного безразличия.

— Мои младшие вчера ночью не вернулись — его голос изменился. Неприятный звоночек.
Потерять младших все равно, что потерять кровную семью это понимают и смертные, и демоны, и вечные. — Все четверо.

— Рим тоже?— интересуюсь.
Она была очень милой девчушкой лет семи, наверное, по вампирам ведь никогда не поймешь, сколько им лет, нахальная и самоуверенная совсем, немного напоминающая меня самого. При жизни они с братом близнецом по имени Рик сиротки, сбежавшие из приюта за поиском лучшей жизни. Но нашли лишь смерть.… Умирая у пирса, умоляла Бертрана обратить их, не желая покидать этот загаженный людьми мир. Глупая. Затем став немертвыми с самого первого дня, светловолосые детишки для моего четырехсотлетнего друга стали как родные дети. В этой огромной компании они всем стали как родные. Может за юный возраст, может потому что цветом волос оба напоминали канареек (такие же мельтешинные) все звали их просто «птенчиками».

— И Рик.

— Они вчера охотились, наверное, их кто-то засек?— скорее утвердительно, чем вопросительно произношу, глядя на полную безжизненную луну и в эти холодные, белые звезды внешнего мира. Я по ним скучал отчасти. – Да-а-а, плохо же ты их воспитываешь.

С зарождением вампиров возник как само собой разумеющийся, закон — «Устав сумерек» несоблюдение некоторых пунктов карается судьбой (предопределенностью или той самой, называйте, как хотите). 1) Не показывайся людям. 2) Твой старший, твой бог. 3) Если поймали, не выдавай клан. И не гласное четвертое «Твой гроб служившей тебе постелью, на протяжении вечности, кощунство использовать как последние пристанище». Поэтому погибших товарищей обычно сжигают всем кланом. Вампиры не бессмертны, каламбур в том, что иногда им несет смерть, их же пища.

— Сами виноваты.

—Бедные, глупые птенчики— насмешливо улыбаюсь Бертрану прямо в лицо. Обожаю его злить. Но он не злится, лишая меня удовольствия лицезреть мордочку сурового, обиженного хомячка.
Я знал и дорожил его младшими, как своими собственными. И наверняка вы сейчас спросите, почему же мне не грустно? Ответ прост как унитаз. Кровососы рождаются мертвыми, сердца их не бьются, но тела функционирует, двигаются, иногда даже кажется что дышат, что-то вроде марионетки. Смерть для них не что, поэтому мне не грустно.
Впереди простилается тонкая линия тропинки, ведущая прямо в обитель греха и порочности — в город — к людям…

— Если бы они подобно людям попали в ад, мне не, о чем было бы беспокоиться — он приподнял уголок губ в кривой траурной ухмылке. – Но их души сгорят через сутки.

Уже давно не слушая, какую глупость он только что ляпнул, иду прямой походкой на огни вечернего города. У нас ещё долгая ночь впереди.

Часть 3 «Спасательные операции или " Что ж ты дохнешь то постоянно!?" »

Меня шатало, штормило из стороны в сторону как марионетку из детского спектакля, где пьяный кукловод пытается изобразить самбу своими кривыми ручищами. На пути к спасительной, мягкой кровати я врезался в одну из стенок шкафа и упал на черный паркет, при условии, что этот самый шкаф находился за два метра к югу от намеченной цели. Мысленно выругав себя за слабость, пополз к самому прекрасному (на тот момент казалось именно так) милому и умопомрачительному лежбищу, но задрых на полпути и свалился безжизненной тушкой где-то около стола, откуда на меня упала книга. После трёх бессонных ночей моя комната в аду казалась раем. Здесь даже паркет, тёплый.

Разбуженный дружеским пинком от горничной, имеющей просто непроизносимое имя (другими способами хрен меня разбудишь) и соответствующую внешность, я посмотрел на часы. Три часа дна. Тогда у меня был замечательный, любимый… нет, не настолько скорее уважаемый мною будильник. Контрабанда с земли, классный такой, электронный. Показывал когда день, когда ночь (на земле естественно). Когда просыпался, сразу на него смотрел. И этот раз не исключение.

Я не люблю прислугу демонического мира и не скрываю этого. Призирал, призираю и буду призирать. С детства. Всех своих нянек ненавидел. Всех доводил ддо пожизненного состояния прострации, ну а кого-то жилел и просто до истерики. И конечно, брошенная в закрывающуюся после женщины дверь, ваза, это как не что подтверждает. Хотя конкретно её я в некотором смысле уважаю, знакомы давно. Но без слуг не обойдешься, убираться самому мне претит. Как однажды сказал первый помощник моего отца «Негоже дьявольскому роду уподобляться всякой черни». А теперь представьте принца преисподнии моющего полы, как это называется? Правильно картина Малевича — черный квадрат.

Перебравшись с пола на мягкий матрац, порадовался, что наконец-то смог положить свою бедную голову на это пуховое чудо. Весело в мире живых когда ты ничего не чувствуешь и на все плевать, хоть с Бруклинского моста прыгай. Только вот потом твое настоящее тело за все это будет отвечать неимоверной болью, как после мясорубки, но в тысячу раз круче. Засыпая, я прокрутил в голове события трех дневной давности и решил что в людские клубы больше никогда, никогда не пойду и алкоголь пить не буду и убью Лили (одна из новых младших Бертрана) за то, что подбила шестнадцатилетнего подростка на это занятие. Спрашивается, нах, вообще я согласился!? И нахер это надо было ей!? Люди только пища и не более того, а она все ещё на протяжении двух лет относится к ним как к своим. Странная девушка. Хотя её можно понять, есть же исключения из правил, на примере моего контрактника. Кстати о нем. Вчера мне несказанно повезло его встретить. Если вообще можно так выразиться…

За клубом около полуночи, уже вылакав бутылку отбеливателя и ещё его-то очень похожего на , я в теле какой-то большегрудой девочки пиндовки в розовом топе (не понимаю, почему мне попадаются либо эмо, либо готики или какой-нибудь ещё долбанутый {censured: Хуелептический пиздопрозоид })в сопровождении Лили и Скина (это реально имя) направлялся к новому месту сбора немертвых. Это небольшое красное здание, на востоке города, так, заброшенный особнячок в три этажа высотой. Без крыши, окна занавешены фанерами и какой-то черной тканью, крыльцо провалилось в подвал ещё три года назад, на лицевой стороне дома красуется выделяющийся белым цветом на красном кирпиче номер «291*». Они обнаружили это здание когда прежнее место сходки (бывший заброшенный склад промтоваров) снесли и построили развлекательный центр.

Женские тела мне не нравились, просто не нравились, а особенно это. Волосы слишком, блинные, грудь слишком большая, вид слишком, вызывающий. Типичность девушек земли ничем не искоренишь, как грязные улицы и подворотни не изменишь. Как они существовали на протяжении трехсот лет, так и будут. Утопающие среди мусора и отбросов человечества, чтобы с восходом солнца напялить маску порядочности и чистоты. Как же тошно.

Это чувство запомнилось мне надолго, чувство недосказанности и незавершенности, оно и заставило меня остановиться на секунду. И эта секунда, краткий миг, если бы не остановился и не повернул голову в левую сторону, могла стоить жизни одного маленького человечишки лежащего на голом бетоне и истекающего кровью, в теле, которого еле, еле теплилась жизнь. Дыхание было совсем слабое, а пульс практически не чувствовался. По моей просьбе (все же я не рассматриваю это как приказы) вампиры ретировались быстро, и тогда у меня проскользнула лишь одна мысль «Что ж ты дохнешь то постоянно?!» потому что похожая ситуация, на грани жизни и смерти уже была однажды.

Я рассказывал про нынешних родителей Пипа? Жуткие люди, не жутче чем в аду, но все же. Мне кажется они взяли его на попечение только для того чтобы вытирать об беднягу ноги и заставлять делать почти всю рабату по дому. За все время проживания в псевдосемье он ни разу не дождался даже простейшей благодарности, а о любви тут вообще и речи не может быть. Но хуже всех была их родная дочь с самым идиотским на свете именем — Лесли.

С самого детства не любил это имя и не зря оказывается. В испорченности любому демону сто очков вперед даст, злорадная, не упускающая шанса поиздеваться или шантажировать, прикидываясь невинной овечкой… Просто прелесть! За это на её правом глазу красовалась печать порока грязно желтого цвета, ну на такую душу не польстится даже самый опустившийся демон, а вампиру лучше уж сдохнуть, чем ощущать вкус серой крови на языке. Хуже этой сучки был только второй мучитель парнишки, некий Эрик Картман. У меня приличных слов не хватает, что бы описать это {censures: Стоебучее страхопиздище охуевающее в собственной пидарастической злоебучести. Тремя слвами— пиздаебливая хуевротбравчатая сука }.У него же печать порока расползлась на всю жирную, противную рожу. Целое свободное поле, что бы ставить один психологический диагноз за другим, приводящих к такому парадоксу, что просто легче сразу поместить этого {censures: Ебламондяя двужопостворчатого} в псих-диспансер и не ломать голову.

*Спасательная операция одын*

Около года или может больше назад, лежа в своей кровати с жуткой лихорадкой, мой белобрысый контрактник чуть ли не помирал, а точнее реально чуть не помер от высокой температуры. Что именно дернуло меня помочь, а не тихо подождать, когда его душа попадет ко мне прямо в руки, я не знаю. Наверное, проснулась та же жалость, а может что-то ещё. Задумываться над этим, себе не в пользу.

Вампиры универсальны. Их прелесть в том, что они могут многое то, что не подвластно высшим силам ада. Как, например, забирать тепло тела, отдавать его, читать мысли, быстро регенерировать, накапливать темную энергию, использовать гипноз, одним щелчком пальцев вырубать сознание, лечить одним прикосновением, предвидеть бедующие, переносить душу из одного тела в другое ну и т.д. можно перечислять до бесконечности. Каждый имеет какую-то способность. Напримере Бертрана можно сказать, что он умеет все из перечисленного, но в основном специализируется на собирании темной энергии и лечении особо тяжелых болезней, травм. Он собирал её на протяжении четырех веков, поэтому удостоен звания сильнейшего из клана, хотя до князя сумерек ему конечно далеко.

На мою просьбу откликнулся с удовольствием, хотя конечно после начал подкалывать и называть Пипа моим «фаворитом» что меня жутко выводило из себя, но кричать на Бертрана я уже не мог. Во первых устал, во вторых его уже и могила не изменила, он по природе своей такой язвительный, в третьих я уже слишком взрослый что бы злиться из-за какой-то мелочи.

Мой немёртвый друг беспрепятственно проник в комнату, через небольшое стеклянное окно. Не удивительно, что этот маленький придурошный идион заболел, во всем доме уже давно стоит стеклопакет. Его комнатушка особым изяществом, не отличалась. Серые стены, голый пол, длинной ровно с кровать, которая немного отходила от стены, что бы спящий при пробуждении не бился головой о длинный подоконник. Шкаф был маленький, хотя Пиррип не отличался особым разнообразием своего гардероба. И письменный стол, почти всегда идеально убранный. Такая обстановка угнетала. Напоминала не комнату шестнадцатилетнего парня, а палату какой-нибудь психушки. Да и та наверняка была бы намного веселее. Берт по возвращению сообщил мне тоже самое.

Осторожно касаясь лба судорожно дышащего блондина, точнее хрипевшего и периодически покашливающего во сне, кровосос сделал какой-то странный жест свободной рукой. Никогда не понимал всех этих вампирских махинаций, да и вникать не особо собираюсь.

Дыхание потихоньку выровнялось, лицо становилось спокойным и безмятежным

— А! Вы кто!?— испуганно отшатнулся паренек, чуть не свалившись с кровати. Ещё бы не испугаться, увидев такую офигенно суровую рожу посреди ночи прямо около своего лица.

-Я прошу прощения, что так бесцеремонно ввалился в ваши, громко говоря, апартаменты.— Говорил Бертран, напялив на себя самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен. — Я лишь слуга своего господина и его ближайший друг.— Он легонько покланялся Пипу, в представительном жесте, играя на лице неизменной клыкастой ухмылкой.

Немного помолчав и похлопав глазами блюдцами, блондин посмелел и спросил:

— Могу ли я поинтересоваться — начал он.— Зачем вы здесь?— и немного боязливо подполз поближе. Выглядел по смешному растерянно, но при этом говорил спокойно. — Вы же не извращенец, правда?

— О нет, нет, не подумай плохого, я пришел сюда помочь тебе, тем более это была просьба моего господина.

— А кто он?
— Не могу сказать.

— А, зачем ему это?

— Вопрос в том на самом деле хочешь ли ты это знать? Ответим так.… — Берт негромко рассмеялся, легонько взяв Пипа за подбородок — У тебя довольно смазливое личико и кровь пахнет чистотой. Не поделишься, а? – Пип залился краской — Думаю, Демиан не беспочвенно выбрал именно тебя своим фаворитом.

-Демиан? Фаворитом?

— О нет. Кажется, я и так взболтнул лишнего.— Был бы тогда там, прибыл бы и не посмотрел что вечный, в секунду развеял бы пеплом. Реально развеял бы!— А сейчас прошу простить, но тебе лучше заснуть и забыть этот разговор.

И сейчас вспоминая весь этот фарс, я думаю. Зачем вообще все это делаю? Какой мне от этого прок? Наоборот даже лишь убыль. Если этот умрет, я получу чистую душу, так зачем я сохраняю ему жизнь? Градом на меня посыпались вопросы, рожденные моим бедным замороченным мозгом. В большинстве случаев найти ответы на собственные вопросы у себя же не так-то просто. Значит надо найти самый удобный и на все одновременно. И этим ответом стала жалость. Я убедил себя, что испытываю к этому смертному лишь жалость и больше ничего. Самый оптимальный и удобный, естественный и ненавязчивый, ведь мне, правда, было паренька жаль.

*Спасательная операция двас*

Наверное, не было на свете существа более жалкого чем то, которое лежит на кровати в номере какого-то паршивого мотеля. Жизнь Пипа на данный момент в не опасности, Лили предоставила первую помощь в заживлении глубоких ран на плече и в районе бедра, но все, же решила слетать за Бертраном, потому что не так опытна как он. Этот номер был, чересчур, убогий и совсем не подходящий статусу люкс, но это волновало меня мало, я научился спать даже в подвале заброшенного дома, что уж говорить о мотелях. Регистратора немного передернуло, когда она увидела безвольно висящее тело на руках сопровождающей меня светловолосой, дракулины. Да, конечно видок у нас ещё тот, как будь-то, все трое только что из могил повылезали, а мальчишку так для закуски притащили.

Сейчас он выглядел настолько слабым и робким как будь-то, от любого прикосновения может рассыпаться на много маленьких кусочков размером с песчинку. Я лишь прикоснулся, и лишь к ладони, расслабленно свисающей с края постели. Никогда я так сильно не жалел о том что в этом мире ничего не чувствую все же было интересно— теплая она или холодная из-за потери крови. Прикосновение к живым людям для меня все еще загадка, все кого касалась моя рука, были либо мертвецки холодными, либо адски раскаленными.

Аккуратно присев на край и взглянув на безмятежное лицо — сейчас цветом мало отличающиеся от белоснежной подушки — мне вдруг начало вспоминаться прошлое. То наваждение что я испытал в переходе между мирами, как ни странно помнил и ощущал вновь прямо в эту секунду. Кажется все на свете — земля, ад, рай, все миры, все вселенные могли уменьшиться до размера этой комнатушки. «И о чем я только думаю» — подумал я, поднявшись, с кровати от чего та визгливо скрипнула, поправляя съехавшую с плеча лямку. Нет, девушкой быть мне совсем не нравится.

Услышав знакомый смешок за спиной, в тот же миг вздрогнул и обернулся.

— Чего смешного — буркнул я, смотря на Бертрана, стоящего у раскрытого настежь окна и как всегда загадочно ухмыляющегося.

— Просто не думал, что вы пустите в ход такие сантименты, как держание за руку…

— Ох, заткнись — Бросаю, раздраженно плюхаясь обратно на кровать.— Лучше занимайся тем, зачем тебя суда позвали.

— Да, ваше Высочество— Шагнул к месту, где почти с неприкрытой дрожью лежал мой контрактник сейчас больше похожий на одного из кровососов, чем на живого человека.

— Давай только вот без этого.

— Хорошо, хорошо — он лишь мягко подобрал бледную, исхудавшую ручонку, нащупывая на запястье пульс. На секунду его лицо стало серьезным, и снова возвратилась эта раздражающая улыбка, а.к.а «Нас рать а ты один». – Лили молодец, все сделала как надо. Ну а я-то здесь зачем?

— Я откуда знаю?! Её спроси.

— Сегодня вы раздражены сильнее, чем обычно — Конечно я раздражен… стоп, почему я раздражен? — Ничего подобного!

— Да неужели? – его ироничный тон мне не нравиться, ух как не нравится.… Уже почти чувствую как в голове этого вампира строятся предположения совсем не того характера какие должны быть.

Вампиры чувствительны и умеют давить на больные точки. Как пить дать, им ничего не стоит сломать тебя, предлагая странную альтернативную реальность, собственных иллюзий и секретов, желаний. С человеком, тем более без сознания, это сделать проще всего. Одним прикосновением и мимолетным жестом. Губы этих существ — чистый яд, сводящий с ума и очень опасный, а если они коснуться человеческого тела (в данном случае запястья) то он окажется в плену одной иллюзии, которая может подарить бесконечное блаженство, спокойствие и покой или наоборот страсть и азарт. Наверное, и вы, конечно же, догадываетесь, о каком типе удовольствия я говорю, и что именно происходит в сознании моего контрактника и почему с его губ слетают тихие сдавленные стоны.
-Перестань!— мои щеки пылают румянцем, даже кажется, что я почти ощущаю это физически, и мне это не нравится.

— Я так и знал — его рука мягко опустила несчастную конечность — Вы ревнуете.

— Чего?

— Этот мальчик, ваш контрактник и год назад… Помните? Вы сказали мне спасти ему жизнь.

— И что с того?

— Вам он нравиться, и прошу вас, не отрицайте — интонация этой фразы меня удивила тем, что была сказана почти серьезно. Подойдя ко мне он, легонечко коснувшись одной пряди светлых волос этого тела – Значит, пять лет?

— Не лезь в мои мысли!

— Я не лезу, они очевидны. — Нагнулся и приблизился к моему лицу почти вплотную. — Буквально лежат на поверхности и более того…— Наверняка он сделал эту драматическую паузу мне назло. Для пущего эффекта выявления слабины. — …Написаны на вашем лице.

Некоторое время молчу и в упор смотрю на довольного Берта но не найдя что ответить тихо роняю сиротливое «Заткнись» и выхожу из номера через входную дверь. (КЕП ВЕЗДЕСУЩЬ! простите, не удержался:gigi

Он очнулся на рассвете, точно в час, когда кончились сумерки. Утренний прохладный ветер теребил идеально ровные светлые волосы, разбрасывая в разные стороны. Красные лучи солнца скользили по удивленному лицу заставляя прищуриться и приподнять голову над подушкой. Через открытое окно слышалось щебетание птиц. Жизнь во всей её красе. Люди настолько глупы, чтобы не замечать и не хранить этого, что уже при рождении убили собственные души.







 

@темы: south park, Дип, фанфики, Авторская©, стихороже, Динокас или смерть

---

Я знаю, что несу полную хуйню, потому что кроме сабозабвенной хуйни мне сюда нести нечего. Я люблю нести хуйню и еблом порыть землю, тоже люблю. Что в этом такого, право слово? Я: ебланутый жоповыверт и мне это нравиться! Настолько нравиться, что я сам с себя хуею! Как будь-то двухметровый каучуковый член долбиться мне в очко... это весело!!!

 

Так вот ребятки - гречневая каша убьет нас всех. Не жрите эту поебень! Я закончил, всем спасибо.

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Мы с Андреем два дибила... Нет, правда, таких дибилов наверное свет никогда не видавол.
Я люблю Ваню... и он, сука, тоже любит Ваню!
Мы дибилы... мы точно ди-би-лы... мы неверотные дибылы...
мы настолько дибылы, что на вдоих любим одного Альтаира. Альтаир - это Ваня.
Блядская месса, кто ж знал?!
Ну что жбудем фапать на ваню вместе

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Из Досье на персонажей "Higurashi no Naku Koro ni"


Оиши Курада- Офицер полиции.*Прости меня грешную, я хочу запихнуть его в яой. Я знаю, что это уже не такие широкие ворота, знаю, что никуда не годиться и знаю, что фантазия моя хуже некуда, поэтому как слешер хочу попросить прощения у тебя и у тех самых ворот. Кстати в пейринг поставлю его с Акасакой... Не-е-ет!!! Пожалуйста, боже, прекрати рыдать!!! Успакойся и прекрати размахивать этой штукой! Хорошо я оставлю Акасаку в покое! Все…положи… вот так… пусть лежит. Ладно, пусть это будет не он, а тот… я не знаю точно, кто он, может напарник, может просто подчиненный… такой бегает постоянно в беленькой рубашке с блокнотом и в черным галстуке, и скорее всего на внешность он нравиться мне больше чем Акасака.




 

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника), ассоциативная сознательная

---

Это ж... это... это!!! Грррррхххххх *умер*

(Простите меня авторы, но я не могу не упиреть это себе. Поклон вам. Аминь.)

Твириновая настойка

Автор: Reborn-san
Игра: Мор. Утопия. (Pathologic)
Рейтинг: PG-13
Жанр: Pre-romance
Персонажи: Артемий Бурах/Даниил Данковский
Размер: 4 193 словa
Комментарий: дневник автора

Дитя Степи:
У столичной крысы есть власть. Он имеет на всё полное право, ни у кого нет возможности ему помешать. Я навещу доктора по своим причинам, первой из которых является обычный интерес. Мне кажется, что мы с Данковским ведём своеобразный поединок за первенство в войне с чумой. Кто победит, кому повезёт, у кого будет больше лавров поле всего этого? Меня это не интересует. Больше беспокоит другое: мы пообещали друг другу помогать и сотрудничать (хотя я лично такого обещания не спешил давать, не доверял я ему тогда). И где эта помощь? Мы на дух друг друга не переносим! Где во всём этом смысл?
Но я знаю только одно – Данковский сдаёт позиции душой, телом и в мыслях. Было видно даже по его необдуманным поступкам. У столичного гостя больше не хватает сил на полноценное сражение. Он запутался, зазнался, защитился своими полномочиями и начал творить такое, что волосы вставали дыбом. Я подозреваю, что случай с сожжёнными по его прихоти больными – не единственная глупость врачебного долга. Сознание Даниила было, конечно, выгребной ямой, в которой что-либо «чистить» не имело смысла. Но мне интересно просто попробовать. Заглянуть глубоко в его душу, оставить рану и уйти, уничтожив все его сомнения и, возможно, сильно навредить для дальнейшего перерождения. Мать Бодхо мне велела…
К чему такое рвение? Я не знаю. И пока знать не хочу.

Подняв с пола армейский плащ, знахарь зарядил пистолет. Голыми руками, естественно, было легче сражаться, но против свинца ещё никто не шёл с боем. Во всяком случае в здравом уме. Пуля не может гарантировать, что тебе не кинут нож в спину, однако, гаруспику было уже наплевать. Собрав необходимые вещи и приняв иммунную настойку, мужчина покинул Термитник, окунувшись в терпкий запах трав и гиблую атмосферу города-утопии.
Мимо домов, переулков, площади и дома Анны Ангел. Артемий запомнил этот маршрут. Кабак Андрея всегда был полон посетителей, криминальных элементов, но теперь там было необычайно пусто и тихо. Невесты томно и медленно танцевали на импровизированной сцене, рахитичного вида бармен меланхолично натирал до блеска стаканы, а воздух был пропитан запахом твири, кофе и красных роз. Гаруспик нахмурился, стоя на пороге и выискивая глазами нужного человека. За одной из ширм обнаружился полупьяный Стаматин. Он сидел, опершись на балку и устало ковыряясь длинной острой палочкой в тарелке c какой-то дрянью. Андрей давно уже находился в подобном состоянии после выходки его брата Петра. Оба медленно съезжали с катушек, но никто не торопился умирать. Их смерть должна была произойти не здесь, быть медленной, тягучей и, возможно, во сне. Каждый из близнецов существовал в своём обособленном мире из грёз и твириновых фантазий. Вот и пускай там остаются. А Мать Бодхо сама решит, что с ними делать, такова её природа.
- О, это ты, Артемий? – голос хозяина таверны был тих, словно он говорил из бочки. – Что привело тебя в мою обитель разврата?
Стаматин попробовал встать, однако ноги его не держали и, помучавшись, он всё же остался сидеть. Гаруспик вздохнул.
- Где Данковский?
Андрей сконцентрировал взгляд и нахмурился.
- А зачем тебе он?
- Дело есть…
Мужчина хохотнул, уставившись на знахаря. Видимо, что-то подозревал, но не хотел задавать лишних вопросов. По двум причинам: он был пьян, да и положение было не слишком выгодное для него.
- Что ж, Бурах, милости просим в соседний зал… Думаю, наш общий столичный друг согласится с тобой поговорить… - Стаматин откинулся на спинку стула, а гаруспик же, решив не задерживаться около Андрея, спешно направился к ширме.

Второй зал практически не отличался от первого, разве что только размерами: эта комната была меньше. Мужчина огляделся по сторонам, однако Даниила долго искать не пришлось – он нашёлся за второй ширмой за столиком на двоих. Неужели знал, что Артемий будет его искать? Хотя, может быть, это просто совпадение.
Доктор сидел неподвижно, уставившись на бутылку с настойкой и сложив руки на столе. Стянутые в перчатках кисти перебирали упаковки с антибиотиками, глаза бегали от одного свёртка к другому и обратно к бутылке. Весь вид его был сосредоточен и к беседе совершенно не располагал, он даже не заметил, что за его столик сел незваный гость.
- Ну здравствуй, учёный… - гаруспик довольно бесцеремонно отодвинул бутылку в сторону – Есть разговор.
Мужчина напротив вздохнул. Руки в перчатках после недолгой паузы отложили антибиотики в сторону. На Артемия был устремлён слегка раздражённый и в то же время лукавый взгляд. Видимо, выпитое начало сказываться на его душевном равновесии. Хотя Бурах подозревал, что, возможно, это была всего лишь первая рюмка.
- Что случилось, Бурах? Какие-то проблемы? – хрипловатый голос Даниила обзавёлся лёгким оттенком язвительной желчи. Так обычно общалась с постояльцами Оспина. Из уст столичного интеллигента такой тон звучал более чем смешно, гаруспик даже улыбнулся, еле сдерживаясь от подступающего хохота.
- Ничего такого, что могло бы тебя разозлить, ойнон… Я просто хочу поговорить с тобой, так сказать, тет-а-тет…
Упаковки были с шуршанием убраны в сумку. В верхнем отделении мелькнул ствол револьвера, который Данковский тут же прицепил себе на пояс. Создавалось впечатление, что доктор готовится к разговору, как к настоящей войне. Хотя это и была война. Битва идей, принципов и взглядом на жизнь. Логика против сердца, холодный расчёт против точной работы потомственного хирурга. Даже, если бы они встретились в другом месте и в другое время – результат был бы тем же. Видимо, так распорядилась их общая судьба. Артемий был героем совершенно другого романа. Но, разве противоположности не притягиваются? Они могли бы стать друзьями, если бы научились уступать друг другу и не упрямиться. Второе, конечно же, частично выполнялось из-за опасной ситуации, но больше на внешнем плане. Смерть, эпидемия, ужас…Дружбе здесь места нет. Впрочем, как и любви.
Бурах мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Разговор только начался.
- Хорошо, говори. Я тебя слушаю. Только учти, что времени у меня не так много… - Даниил поднял взгляд, облокотившись на спинку стула и скрестив руки на груди.
Знахарь сделал глубокий вдох и короткую паузу. Некоторое время смотря в глаза собеседнику, он спросил:
- Что тобой движет? Долг, интерес, вера или холодная железная логика? А может даже справедливость? Что?
Игра началась, Данковский.
Человек в змеином плаще улыбнулся. Его брови медленно поползли вверх.
- Ты задаёшь глупые вопросы…
- Это вполне нормальный вопрос. Мне просто интересно… - Артемий нахмурился.
- Что ж… - Данковский откашлялся – Если говорить теоретически – мною движет врачебный долг, ведь Власти взвалили на меня всю полноту ответственности. Если говорить фактически – мне просто хочется разобраться в проблеме, вскрыть это тело, докопаться до сути. А если отбросить формальности – мне просто интересно проверить себя.
- Хорошо… Но я добавлю кое-что от себя. Если говорить прямо и без лишнего официоза – ты просто испугался и запутался ещё в первый день. У тебя это на лбу написано… - Артемий хохотнул.
Улыбка сползла с лица учёного. Во взгляде явно читался упрёк, и в то же время жуткий страх и стыд. Человек, рука которого не дрогнула, стреляя в обезумевшего заражённого, был на грани срыва. С силой стиснув зубы, Даниил прошипел.
- Полегче с тем, чего ты не знаешь. Это моя душа и только моя. Ты не в праве лезть туда и разгребать мой собственный мусор. Ты не вправе решать за меня мои проблемы!
- Ну почему же? Я знаю, я вижу, я читаю это в твоих глазах. Это же просто элементарно! – знахарь подался вперёд и налил твирина столичному доктору.
Данковский презрительно скривился, но всё же выпил предложенный стакан. В зале снова повисла тишина.
- У тебя ещё есть вопросы? – доктор отвёл взгляд. Он уже не рвался к разговору.
- Есть. У меня много вопросов, на которые я спешу, жажду и должен получить ответы… - Артемий хлебнул настойки, не спуская глаз с Даниила.
- Что тебе от меня надо, Бурах? – доктор ответил не сразу. Начиная пьянеть, мужчина нетерпеливо поглядывал на дверь.
- Ты пей, пей, учёный. Наш разговор только начался! – гаруспик снова улыбнулся – Я пока продолжу. К чему ты стремишься?
Данковский фыркнул, опершись на стол и подперев голову рукой.
- У меня была цель. Но тебе её знать незачем!
- А сейчас?
- Сейчас у меня одна цель, но это скорее всего потребность – поскорее закончить этот кошмар и уехать!
- Ну, это само собой. Все этого хотят… - знахарь прислонился к спинке стула спиной, смотря на собеседника исподлобья – Это в очередной раз доказывает, насколько ты ослаб, Данковский. Бежать, испортив всё своими глупыми необдуманными решениями и сразу угодить в лапы Инквизиции, где хотя бы мучаться долго не придётся. Тебя просто прикажут расстрелять. Уверен, что тебе спрятаться от них не получится. Даже здесь… Аглая давно положила на тебя глаз. А точнее – на твою голову.
Доктор заметно приуныл, бросив на собеседника укоризненный взгляд.
- Я знаю. Я знаю, что по любому умру. Но хотя бы не проиграю! Если я взялся за что-то, я это сделаю…
- Поклялся разобраться с невидимым врагом, бла-бла, это мы уже слышали! – Артемий перевёл взгляд на ввалившегося к ним Андрея, который, собственно, и обронил эту неосторожную фразу.
- Наше заведение закрывается по просьбе стервы Лилич… Расстрелять ей меня не удалось, однако, она довольно серьёзно взялась за увеселительную… С её приездом всё стало таким сложным …-пропел пьяный Стаматин, изучая взглядом доктора и знахаря. От прошлого рассудительного архитектора, казалось, не осталось и следа.
- In Vino Veritas… - глубокомысленно заметил мрачный собеседник Бураха и поднялся с места, подхватывая тяжёлую сумку и убирая бутылку с настойкой в основной карман. Его фигура поспешно скрылась за дверью.
Артемий, чуть помедлив, вышел за ним следом.

- Отойди от меня… - Даниил резко обернулся на мосту, ведущему к дому Ольгимских. Его яростный взгляд мелькнул в свете фонаря, но видимый гнев быстро сменило дуло направленного на Артемия пистолета.
- Опусти ствол, учёный, я ничего с тобой не сделаю… - мужчина усмехнулся, поражаясь глупости происходящего.
- У нас разные пути и взгляды, Бурах. Иди своей дорогой, а я пойду своей. Нам не стоит ссориться и устраивать истерики на пустом месте… Но ещё нам не стоит и заводить дружбу…- рука Даниила твёрдо сжала оружие.
- Заметь, истеришь здесь только ты… - гаруспик вздохнул.
- Тогда скажи мне, что тебе от меня нужно? – доктор медленно опустил пистолет, устало морщась.
- Если я скажу, что собутыльник, ты мне поверишь? – мрачно отозвался знахарь, делая шаг вперёд.
- С тобой до Заводов я не пойду и не думай.. –прикрыв лицо рукой, его собеседник надел маску и застегнул плащ-репеллент.
- К тому же мы не закончили разговор.. – на губах Артемия мелькнула тень улыбки.
- Не знаю, как ты, но я его уже давно закончил, прошу простить… и позволить великодушно удалиться…- Данковский криво хохотнул и, развернувшись, пошёл по дороге к Театру – Спокойной ночи…

Человек-змея:
Я сел за стол. Медленно стянул с себя маску и закрыл глаза. Мать Бодхо греет корни? Эта фраза преследует меня на каждом углу.
Бурах прав. Я действительно запутался и совершенно потерял связывающие меня с ситуацией нити. Десять дней…Десять! Я борюсь с невидимым врагом, природным катаклизмом в лице мора, как нечто сверхъестественного и высокого. Сверхнового!
Я с каждым разом запутываюсь всё больше. Узлов слишком много. И много петель, стягивающих мои руки. Конечно… Мы нашли причину заболевания. Мы нашли вакцину. Но теперь нужно было выбрать путь к решению проблемы. Уничтожение? Распределение? Устранение? Я роняю голову на связанные руки. Но я же сильный. Я – одна из главных карт в колоде! Ввязялся в войну, потянул за собой невинных, судьбы которых находятся за моей спиной. Мария, Георгий, Виктор, Андрей, Пётр…Ева.
Ева Ян. Женщина, искренне любящая людей и этот город. Искренне полюбившая меня. Она погибла не по моей вине, но почему-то я чувствую жуткий страх перед тем, что меня ждёт. Накажут ведь меня. Это я упустил. Суждено ли нам встретиться там, на том свете? Последнее время я частенько задумываюсь о смерти и существовании за её пределами. В какой мир мы все попадаем? Или наши души будут вечно скитаться по этой утопии всю вечность?
Земное воплощение неземного чуда?
Чудо ли? Если да, то почему Богам было угодно вообще истреблять подобное?
С каких это пор я верю во Всевышнего? Из стольких вопросов выбраться довольно сложно, ответы скрыты, как и всё сверхъестественное, хранящее свою тайну. Люди годами ищут их и, случайно находя, тут же умирают или забываются. Я живой пример. Был близок к раскрытию понятия о бессмертии, а эпидемия уничтожила единственного представителя и теперь подбирается ко мне самому. Совпадение? Я никогда не верил в случайности. Может… Они решили собрать грешников в оторванном от мира городе, поместить в опасную среду и заставить выживать. В голоде, холоде, в отсутствии гигиены и санитарии.
Кто это всё решает?

Город:
Столичный гость не заметил, что в комнате он уже не один. На его плечи легли тяжёлые руки хирурга. Даниил вздрогнул и инстинктивно попытался вырваться. Однако держали его довольно крепко.
- Я же говорил, что мы не закончили наш разговор… - знахарь склонился над доктором, сухо ухмыляясь.
- Как ты прошёл? – мужчина всё же выпутался и встал из-за стола.
-Совершенно беспрепятственно, как обычно. Дошёл, открыл дверь, поднялся на второй этаж. Вот и всё. – Артемий смерил собеседника взглядом – И всё, как в нашу первую встречу, не находишь? Только тогда, кажется, ты ждал меня?
- Я никогда тебя не жду, зачем мне это? – Данковский напрягся.
- А я всегда прихожу вовремя, даже тогда, когда ты меня не ждёшь. Я нужен тебе, без меня бы ты никогда не справился. Мы прекрасно друг друга дополняем! Без меня бы тебе не удалось добыть вакцину! - Бурах достал из сумки три бутылки и по очереди поставил их на стол –Смею предположить, что ты бы даже умер, если бы не я…
- Да что тебе в конце концов нужно от меня? Какого чёрта ты сегодня привязался ко мне?! – Данковский глубоко вздохнул, чтобы восстановить равновесие в своей душе и сделал шаг назад, но наткнулся на стол и недовольно поморщился.
- Мне нужно…просто поговорить, выпить, подумать, обсудить, отвлечься…Не мой жанр, но всё новое манит меня. Ты мне интересен, как новая модель мировоззрения. Я, конечно, уже насмотрелся на таких, как ты в столице. Однако, увы… Они не настолько умны. В некоторых смыслах.. – улыбка Бураха говорила только о лести.
Он отодвинул стул и сел, небрежно плеснув себе твирина и опрокинув его залпом. Молча оценив вкус настоя, мужчина мотнул головой и снова перевёл взгляд на собеседника.
- Продолжим. Да и ты пей, не стесняйся. Пусть этот напиток развяжет тебе язык. Для чего же он иначе был создан?
- Не указывай мне, что сейчас делать, хорошо? – обойдя стол с другой стороны, Данковский встал у окна, слегка отодвинув штору. Под окнами ходили подозрительного вида личности, однако вряд ли они замышляли что-то против них. Скорее против себя же. Если огнемётчики их заметят у жилых домов, защищённых от проникновения зараженного воздуха, им придётся погибнуть от собственной же глупости.
- Я тебя слушаю, Артемий… - мужчина обернулся и заметил, что знахарь очень внимательно за ним наблюдает. Это насторожило, но бакалавр не подал виду. Наступило сосредоточенное молчание, которое, однако, тут же было нарушено.
- Знаешь… я порой поражаюсь твоей манере выражения собственных мыслей. Столько официоза, даже, когда ты говоришь вполне о простых вещах. Это выглядит довольно смешно…
- Ближе к делу, Бурах! – Даниил смерил раздражённым взглядом собеседника и скрестил руки на груди.
-Да не нервничай ты! – гаруспик хрипло рассмеялся, опершись на стол и смотря на образцы крови в пробирках. При каждом взгляде на номера Артемий улыбался всё шире.
- У меня есть ещё вопрос, касающийся моего отца, но я задам его чуть позже. Веришь ли ты в чудеса?
Данковский судорожно поправил воротник и усмехнулся.
- После достаточно долгого времени, проведённого с вами… Я верю во многое.
- А если признаться честно? Веришь ли ты искренне? – мужчина подошёл к бакалавру.
- Это сложный вопрос…
Доктор опустил взгляд, задумавшись, и прислонился плечом к стене.
- Самое время поверить в эту утопию, окружающую нас. Самое время проверить в людей, детей и в нашу веру. А Мать Бодхо сама заберёт всё лишнее. – голос гаруспика становился всё тише – Заберёт сомнения, боль, слабость и нас самих. Только вера поможет нам выжить здесь.
Снова стало тихо. Даниил поднял взгляд на Артемия и в удивлении вскинул брови.
- Зачем ты мне всё это говоришь, Бурах?
- Это сложный вопрос… – знахарь как-то странно улыбнулся, заметно передразнив собеседника – Я ещё сам не понял…
Бакалавр нахмурился, уже совершенно запутываясь и ничего не понимая.
- Мне просто интересно наблюдать за тобой, как за новым неизвестным для меня миром. Я же говорил тебе… Ты не такой, как мы. Мы не такие, как ты. И в этом городе среди менху, Хозяек и простого люда ты – чужой. Всего лишь врач в змеиной коже. Однако есть тут один, пытающийся походить на тебя – Стах Рубин… Ты с ним уже знаком. А я стремлюсь к тому, чтобы.. – мужчина на мгновение задумался – Помочь тебе? Вряд ли…но… Вполне возможно.
- Я тебя совершенно не понимаю! – Даниил хрипло рассмеялся.
- Я сам ничего до сих пор понять не могу. Твирин, наверное, всему виной…
Доктор отошёл, усмехаясь и наливая себе настойки. Удивляет одно – как эта терпкая травяная жидкость может сводить людей с ума? Мужчина осмотрел стакан на свет и отпил несколько глотков, поморщившись. Присев на край стола, бакалавр опустил голову и закрыл глаза.
- Как ты думаешь, Артемий… когда это всё закончится?
- Может завтра, может послезавтра, может через неделю… Так или иначе, мы ведь уже нашли вакцину? Значит.. это уже победа, согласись. Однако время непредсказуемо, как и наш враг… - Артемий повернулся и медленно подошёл к собеседнику, положив руки тому на плечи и улыбаясь странноватой улыбкой.
- А что будет после?
- Ничего… - мужчина покачал головой – После такого очень сложно сохранить себя. Вместе с чумой уйдём и мы. Исчезнут все частички из которых мы состоим. Исчезну я, ты, Клара, Мария, Андрей и Пётр… Мы не сможем жить после такого. К тому же Лилич давно скалит зубы на нас с тобой. Не дадим ей нас сломать сейчас? Мы ведь продержимся до финала этой пьесы, не так ли?
Руки знахаря скользнули по плечам Данковского и остановились. Бакалавр же допил свой твирин и горько усмехнулся.
- Она всегда восхищалась моими проектами в столичной академии. Но долг превыше всего и по приезду обратно она меня просто прикончит.
- Прикончит, конечно… И меня убьёт. Но пока Аглая этого не сделала, мы можем позволить себе бороться. Ты никогда не чувствовал, будто твои руки связаны невидимыми ниточками, которые привязаны к пальцам Высших?
Даниил прикрыл глаза рукой и глубоко вздохнул. Усталость давала о себе знать.
- Бороться с кем? На Высших мне наплевать…
- Тогда с нашими врагами. И принять единственно правильное решение. Я слышал, ты склоняешься к уничтожению города, верно? – Бурах развернул к себе доктора и заставил его смотреть себе в глаза. Было легче искать нужные слова, всего лишь установив зрительный контакт.
- Погребя умирающего человека заживо, ты никогда не задумаешься о том, что он может быть ещё жив. Ты не дашь ему единственно возможный шанс? Я не буду сейчас тебя отговаривать… Это было бы глупо с моей стороны. У каждого из нас свой выбор. Через два дня мы его найдём…
Бурах сильнее сжал плечи собеседника, чувствуя, что начинает распаляться и нести чушь. Говорить начистоту, в лоб, чтобы разрезать бакалавра по живому. Надо было раскрыть ему глаза, а забитую землёй глотку наполнить водой, чтобы размыть ту дрянь, которую навязали в его сознании Каины.
- Думаю, нам лучше на этом закончить разговор, Артемий… Нет смысла его продолжать… - раздался раздражённый голос Данковского, и это помогло Бураху очнуться от оцепенения. Ведь только что он понял, из-за чего всё это делает.
- Я только начал, ойнон… Я только начал говорить тебе о том, что на самом деле ценно, нежели то, чем пичкали тебя Каины. Мы живём в утопии, мы живём в том мире, в котором, увы, нет места настоящим чувствам. Всё навязано, всё создано не нами, а кем-то сверху. Симон Каин был одним из таких. Я знаю, возможно, он и тоже оказался с нами в одной тарелке, но чутьё мне подсказывает, что это было не так. И эпидемия поэтому и забрала его первым, потому что Высшие захотели разрушить наш мир. И сделать его… новее. Убрать всех лишних и привнести усовершенствованное, вечное. Также с твирью… Чем больше крови возьмёт земля, тем больше травы взойдёт в этот год….
Данковский снова поднял на Бураха взгляд и криво усмехнулся, качая головой.
- И чем ты после этого отличаешься от Каинов? Если посмотреть на твои рассуждения с точки зрения логики, то ты транслируешь их перефразированные мысли.
Знахарь прикрыл глаза.
- Мы не будем уничтожать город. Мы уничтожим их святыню – Многогранник, который и стал всему виной. И настанет новая эра… В которой, увы, будем жить уже не мы.
Даниил презрительно фыркнул и хотел уже что-то сказать в ответ, но его рот накрыла широкая ладонь Артемия.
- Я не договорил, не перебивай меня, учёный… - прошипел он, приблизившись к самому лицу бакалавра - Я отличаюсь от Каинов тем, что я живой, настоящий, а не сотворённый теми гадами сверху. Я живу ради себя, ради других людей, ради своего народа и ради погибшего отца, который, между прочим, считал тебя своим другом и ценил тебя, как сверхновый для менху ум, который будет с лёгкостью дополнять наше врождённое знание линий. Я живу ради традиций и прекрасно следую им. И я живу, чтобы умереть… и унести за собой в могилу лживые идеалы, которые создали здесь Каины…
Бурах видел, что Данковский не знал, что ответить. Он даже как-то обмяк в его руках, явно задумавшись над сказанным. Его лицо не выражало особого страха, однако внутри бушевала целая гамма чувств. Артемий понял, что сейчас самое подходящее время, чтобы… оставить свой след в его душе. Да так, чтобы он никогда его не забыл.
Убрав руку от лица бакалавра, гаруспик аккуратно провёл кончиками пальцев по его скуле и положил ладонь на шею Даниила. Доктор уже набрал в грудь воздуха, чтобы произнести хотя бы банальные слова согласия или неопределённости, но не успел. В последующем поцелуе улетучились из сознания все несказанные строки, глаза Данковского раскрылись от удивления, однако сердце предательски быстро застучало. Разум поплыл куда-то в глубину собственных снов и усталости, оставив место только лишь оцепенению. А Артемий ликовал, но секундный восторг перекрыла гора вопросов и сомнений. Правильно ли он сделал? Нельзя исключать и то, что знахарь давно хотел сделать что-то подобное, чтобы… привязать к себе породистую столичную овчарку? Сейчас было трудно отрицать что-либо, но и принять не представлялось возможным.
- Подумай о том, что я сказал тебе… И ты вправе возненавидеть меня за сегодняшний день… Спокойной ночи, ойнон. И удачи. Она тебе пригодится… - отпустив Даниила, Артемий тяжело дышал, пытаясь немного восстановить душевное равновесие. Данковский схватился за стол, чтобы не упасть, непонимающе смотря вслед уходящему. Спускаясь по лестнице, гаруспик никак не мог выбросить их головы свой поступок. Он даже не ждал того, что этот человек в змеиной коже бросится за ним следом. Молча закрыв дверь и подняв воротник армейского плаща, мужчина на несгибающихся ногах пошёл в степь. Только там он чувствовал себя спокойнее. Среди этих трав, тишины и отдалённых звуков пения из поселений червей. Но перед глазами всё ещё было то напуганное лицо. А ещё руки…затянутые в кожаные перчатки.

Дитя Степи:
На следующий день я его не видел. Или просто не хотел видеть. Меня закрутили дела. Я бегал от одного дома к другому, узнавая всё новые и новые подробности. Моего отца убил Оюн. Теперь я это знаю, и я уже отомстил. Справедливость восстановлена. Я проигнорировал все последующие приглашения. Даже отменил свой поход в Многогранник к Хану…
Теперь я здесь. И я жду. Я знаю, что ты обязательно ко мне придёшь. Завтра до собрания ты получишь от меня письмо с самой безобидной просьбой. Быть может, я допью остатки твирина, который остался у меня в шкафу.
А если ты не придёшь… Что ж. Значит, мы увидимся на совете. А потом умрём. И пряный ветер разнесёт наш прах по этой грешной земле… Но даже там, на том свете я буду вспоминать твой проклятый змеиный плащ.
Все мои приближённые здоровы. Кроме Спички. Ему нужна помощь, и эту помощь ему окажет Данковский. Я смогу выспаться и подумать. Хорошенько подумать, прежде чем открывать дверь…

Человек-змея:
Взбежал по ступеням Многогранника. Вверх, вверх и вверх. Я спустился вниз к самому днищу и сделал так, как мне сказали. Я всё видел. Я всё слышал. И это был не дурной сон. Мне не стало страшно, нет, мне скорее стало неприятно осознавать, что всё это всего лишь игра. Игра? Но я ведь.. живой. Я тоже умею чувствовать.
Мой путь после визита будет коротким. В Театр за инструкциями, в Собор за уточнением времени, а потом.. к Бураху. Я ничего не буду говорить. Я просто промолчу. Позволю ему высказаться и объяснить своё поведение. Я позволю ему всё… Но только сегодня. Потом мы уже будем другими.
Мы умрём, чтобы возродиться к жизни вечной.
А город… Что ж. Осталось немного времени до того момента, когда всё это закончится. Счёт пошёл на часы…

Город. Последний Акт.
В городе сегодня непривычно тихо. Ни криков умирающих, ни команд военных, даже собаки перестали выть во дворах. Артемий сел у агрегата и выложил перед собой на столе все инструменты. Сложив руки на груди и вертя в пальцах перед глазами веточку белой плети, самой редкой травы в степи, мужчина ждал. Взгляд его блуждал по комнате и возвращался к столу, к письмам с приглашением посетить Собор сегодня в семь часов. Тишина давила на виски, знахарю даже показалось, что он потерял ориентиры в пространстве Машины, не зная времени, дней и событий за её пределами. Когда раздался стук в дверь, он вскочил и бросился открывать, но остановился на пороге, вспомнив, что не закрывал её вовсе.
- Открыто… - выдохнул Бурах, задержав дыхание и не спуская глаз со своей заветной цели.
У двери молчали. Потом несмело открыли. В воздухе задребезжало эхо тяжёлых ботинок по деревянному полу.
- Я… - начал Данковский, остановившись напротив гаруспика, но не успел договорить – его заключили в крепкие объятия.
- Молчи… ничего не говори… Я всё знаю… - Артемий в изумлении почувствовал, что его обняли в ответ.
И это был последний миг, когда…

Дитя Степи:
… когда я почувствовал себя счастливым.

Человек-змея:
… когда я осознал, что всё было не зря…

Призрачная кошка

Автор: Белая Ворона
Игра: Мор. Утопия
Рейтинг: G
Жанр: G
Персонаж: Даниил Данковский, Артемий Бурах
Размер: 492 слова
Комментарий: дневник автора

- Киса, киса, киса...
Второй склад, темнеет. Пьяно и горько пахнет твирью, немного железом. Железо - это от рельсов, пути рядом. Жаль только, по ним не ходят поезда...
Бакалавр кое-как скатывается с насыпи, стараясь не помять и не запачкать сильнее и так уже мятый и грязный плащ. Тормозит, каблуками упираясь в мягкую землю, изучающе оглядывается.
Прозрачная кошка, детский миф, где ты?

- Киса, киса, киса...
В Городе живет и дышит зараза, набирает обороты эпидемия, а Данковский который день перед тем, как вернуться домой и засесть за бумаги, бродит по улицам, по заводам и ищет сказочного зверька, о котором ему рассказала в первый день незнакомая девочка.
Зачем ищет, кому что хочет доказать - неведомо. Может быть, просто гуляет перед сном, а кошка - цель, без которой ему, человеку решительному и деятельному гулять просто скучно?
- Киса, киса...
Начинает накрапывать дождь. Бакалавр поднимает воротник повыше и бредет к дому Младшего Влада. До Омута далеко и неохота мокнуть зря, когда совсем рядом есть вполне приличный ночлег...
От дождя земля начинает потихоньку расползаться в грязь. Пахнет просто осенью, травяной привкус исчезает с языка. Только за это Данковский любит здешние дожди. Несмотря на то, что капюшона у плаща как не было, так и не предвидится.

Ночью, уже устроившись в домике Младшего Влада, уже начиная засыпать на шуршащем травяном матрасе, Бакалавр чувствует, как на грудь ему вспрыгивает что-то тяжелое. Мурчит, мнет теплыми лапами кожу, кружится, готовя себе место для ночлега... Данковский приоткрывает один глаз, осторожно, чтобы не вспугнуть, приподнимается на локте. На него в упор смотрят два больших золотых глаза на серебристой мордочке, сквозь которую просвечивает противоположная стена. Тихо дышит во сне Ольгимский, за стенами домика накрапывает дождь, в колодце что-то тихонько шуршит - а кошка с Бакалавром смотрят друг на друга и молчат. Рядом лежит распотрошенный чемоданчик, в котором кошка пряталась от дождя. И когда только залезла...
В руки она дается легко, довольно устраивается, ухватившись лапками за плечо Бакалавра и ткнувшись носом ему под ухо. И чего её ловить-то, она же ручная совсем...
Бакалавр запахивается в плащ, укутывая и кошку тоже, подхватывает чемоданчик и тихо, стараясь не скрипнуть дверью, выходит под дождь. Рыжие фонари освещают Город и Данковский думает, что вряд ли кто из бандитов решится выйти на охоту. Кому же хочется мокнуть?
А если кому и хочется - то в руке давно уже заготовлен револьвер. И хорошо, что кошка держится сама и не думает спрыгивать.

Утром в Городе свежо и тихо, воздух едва ли не звенит - так пахнет омытая от пыли твирь. Гаруспик шагает широко, прячет нос в воротник...
В окнах "Омута" горит свет.

- Ты опять не ложился, ойнон?
Данковский только устало потирает глаза и молчит. На столе за его спиной сидит прозрачная кошка и лениво шевелит роскошным хвостом, сквозь который видно стену. Весь вид её так и вопиет "Мой дом. Мой человек" и видно, что ей совершенно все равно, что думают все остальные.
Гаруспик смотрит на кошку, на усталого, но довольного Бакалавра и понимающе щурится.
В конце концов он сам пол-детства убил, охотясь за этим зверем.

@темы: игроманьяк, спизжено, Ice-pick Lodge, фанфики, театр (пуст), Mor(utopia), Море, Мору! Чтоб прям Утопия :D

---

Тот, кто шагает за своей мечтой, шагает за собой и вслед ему шагает музыка. Музыка – чистые эмоции, честные они не продаются, эмоции это душа её нельзя продать, как нельзя продать чистый свет. Из воды и глины можно сделать человека, из солнечного света, пропущенного через призму чистой воды твориться душа, из моря-слезы. Вывод: вода чистая жизнь незапятнанная грязью наших грехов…

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Все начинаем засирать дайры...

---

Раньше просто обожала этот мультик, жаль, его больше не показывают…

@темы: ужасы, Видео - это просто мелькание кадров, мульти

---

Пиздатый фильм XDDD

Нет, правда если у вас есть хоть чуть-чуть свободного времени вам нАдо посмотреть этот фильм, даже если вы не фанат жанра можно, ведь просто поржать …

@темы: кино, арт-хаус, Видео - это просто мелькание кадров

---

@темы: кино, музыка, арт-хаус

---

Оригинальный взгляд на работу головного мозга.
Жанр: Короткий метр / Драма / Комедия / Арт-хаус /Философское кино / Игровой фильм.

17 минут.
Режиссёр Лариса Кантерман.
Производство: Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусства.

@темы: кино, арт-хаус, ассоциативная сознательная, Видео - это просто мелькание кадров

---

Матч Атлант/какие-то-ебеня и жутко сексуальный мужик! он так
меня возбуждает, что я сейчас со стула упаду! Блеять, я выйду за его за муж, и
ни кто меня не остановит!!!! Бу-га-га жди меня мужик!!!!

 

@темы: ужасы, "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Я верю в летающего спагетти-монстра! Он где-то есть и я его найду!
Весь мир искалишу! Жди меня летающий спагетти-монстр!!!

@темы: "Я Тащусь От Помидоров" (запись шизофреника)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра